Я несу бред аккуратно, чтобы не расплескать
Вообще можно и не делать эти посты.
Я и так знаю, что проблем у меня воз. И я зря выкладываю тексты, потому что тупо перевожу ваши силы. Я кричу о графомании, пишу о ней чуть ли не каждый день, но на то он и блог. На самом деле графомания и одного процента в моей жизнедеятельности не занимает. Она давно, очень давно лежит в пыльном углу и издыхает. Иногда взбрыкивает и я пишу какую-то некрасивую хуйню.
Я уже пицот раз думал послать все это: в голове есть другие идеи, куда более реальные.
Я не работаю над текстами. Я не учусь писать. Какой смысл, если вы тут сейчас распишите все мои проблемы, я скажу "Да, да, да, точно!" и ничего не сделаю, чтобы эти проблемы преодолеть. Все на что я способен — ответить на очередной взбрык мозга, вывалить взбрыкнувшее на бумагу и забыть об этом, как будто я сблевнул только что — неприятно, да и не расскажешь никому. Вымыть и забыть.
Чаще я думаю не о том, что дирижабль "Любовница" должен подняться выше облаков, потому что иначе его выследят и не о том, что Барни хочет женщину, а потому к черту, пусть обнаружат, пришвартуемся в том поселке. Чаще я думаю совсем о другой фигне к графомании не имеющей никакого отношения.
Я почти забыл, что это такое.
Я и так знаю, что проблем у меня воз. И я зря выкладываю тексты, потому что тупо перевожу ваши силы. Я кричу о графомании, пишу о ней чуть ли не каждый день, но на то он и блог. На самом деле графомания и одного процента в моей жизнедеятельности не занимает. Она давно, очень давно лежит в пыльном углу и издыхает. Иногда взбрыкивает и я пишу какую-то некрасивую хуйню.
Я уже пицот раз думал послать все это: в голове есть другие идеи, куда более реальные.
Я не работаю над текстами. Я не учусь писать. Какой смысл, если вы тут сейчас распишите все мои проблемы, я скажу "Да, да, да, точно!" и ничего не сделаю, чтобы эти проблемы преодолеть. Все на что я способен — ответить на очередной взбрык мозга, вывалить взбрыкнувшее на бумагу и забыть об этом, как будто я сблевнул только что — неприятно, да и не расскажешь никому. Вымыть и забыть.
Чаще я думаю не о том, что дирижабль "Любовница" должен подняться выше облаков, потому что иначе его выследят и не о том, что Барни хочет женщину, а потому к черту, пусть обнаружат, пришвартуемся в том поселке. Чаще я думаю совсем о другой фигне к графомании не имеющей никакого отношения.
Я почти забыл, что это такое.
Ты так говоришь, будто я, например, о ней думаю постоянно. Дело тут не в мыслях о нашей графомании, не в редактировании и не в ошибках даже, а именно в отношении к тексту. Когда читаешь твой текст, чувствуешь, что он не нужен автору, он будто подачка читателю. Но читатель не настолько дурак, то есть, если ты пишешь для поклонников Донцовой и Майер, то дурак, конечно, но мне казалось, что у нас несколько другая аудитория. У тебя в каждом тексте этот пунктик ощущается: читатель дурак, а я умный, я его научу. Вся ерунда в том, что ты пишешь для какого-то эфемерного читателя, а не для себя. А творчество направлено больше в себя, вовнутрь, а не куда-то вовне, не вот на тебя, на тебя и на тебя, рыжий. А ты вечно пытаешься читателю что-то доказать, но ему-то это не надо.
Если ты поменяешь отношение к тексту и читателю, то у тебя все получится.
на кошкахна рассказах, что ле.